Находясь в Риме - поступай как римлянин.
Давай будем играть по правилам: ты будешь трахать меня до потери сознания, до нервного рваного выдоха на ухо, до пропущенного удара сердцем, а я буду хрипло стонать, практически умирая под твоими жесткими грубыми пальцами на шее и резкими толчками, умоляя не прекращать до тех пор, пока я эгоистично не кончу первым.
После ты будешь шептать мне на ухо какие-то дурацкие глупости, наподобие "у тебя потрясающий голос", "ты божественно трахаешься" или "это был самый лучший минет, который мне делали".
Я - смеяться и ждать, когда ты, наконец-то, заснешь на этой гребанной скрипучей односпальной кровати. Аккуратно выберусь и запрусь в ванной и буду тереться мочалкой до тех пор, пока не сдеру с себя три слоя кожи, чтобы не чувствовать себя грязным. Чтобы не чувствовать себя блядью. Быть может, даже проблююсь от отвращения к себе, а потом в душе под теплыми водяными каплями проревусь и успокоюсь.
Пожалуйста, играй по правилам. Никаких "люблю" и "до конца". Не бывать этому. И если тебе этого очень хочется, то мне будет проще сделать харакири. Можно даже не катаной и не в косодэ - в конце концов, Япония перестала быть "традиционной", когда начала "нетрадиционно" брать взятки и погрязла в коррупции, - а тесаком для мяса, в одних лишь рваных и мятых хакама.
Не верю я тому, что нельзя потрогать.Инопланетяне не в счет.
Чувства ранят. Уже царапают. Вьются по шее колючей удавкой, вгрызаясь шипами в кожу, проникая в плоть с каждым разом глубже, как только я пытаюсь отвернуться. Я не создан для привязи - слишком дикий и хозяина не признаю.
Поэтому, слушай тишину, говори взглядом, обещай прикосновением.
Так будет проще поверить. Так будет правильнее, даже если на завтра я застукаю тебя с каким-нибудь новым хахалем, которого ты будешь ебать еще жестче. Так и надо. Мне.
Ничего личного, только секс.
После ты будешь шептать мне на ухо какие-то дурацкие глупости, наподобие "у тебя потрясающий голос", "ты божественно трахаешься" или "это был самый лучший минет, который мне делали".
Я - смеяться и ждать, когда ты, наконец-то, заснешь на этой гребанной скрипучей односпальной кровати. Аккуратно выберусь и запрусь в ванной и буду тереться мочалкой до тех пор, пока не сдеру с себя три слоя кожи, чтобы не чувствовать себя грязным. Чтобы не чувствовать себя блядью. Быть может, даже проблююсь от отвращения к себе, а потом в душе под теплыми водяными каплями проревусь и успокоюсь.
Пожалуйста, играй по правилам. Никаких "люблю" и "до конца". Не бывать этому. И если тебе этого очень хочется, то мне будет проще сделать харакири. Можно даже не катаной и не в косодэ - в конце концов, Япония перестала быть "традиционной", когда начала "нетрадиционно" брать взятки и погрязла в коррупции, - а тесаком для мяса, в одних лишь рваных и мятых хакама.
Не верю я тому, что нельзя потрогать.
Чувства ранят. Уже царапают. Вьются по шее колючей удавкой, вгрызаясь шипами в кожу, проникая в плоть с каждым разом глубже, как только я пытаюсь отвернуться. Я не создан для привязи - слишком дикий и хозяина не признаю.
Поэтому, слушай тишину, говори взглядом, обещай прикосновением.
Так будет проще поверить. Так будет правильнее, даже если на завтра я застукаю тебя с каким-нибудь новым хахалем, которого ты будешь ебать еще жестче. Так и надо. Мне.
Ничего личного, только секс.